Месть на все времена [сборник] - Николай Иванович Леонов

Я не знаю, кто именно ее пригласил. Повторюсь, там было полно едва знакомого, непонятно кем позванного народа. Я не стала ничего выяснять, побоялась, что мозг закипит от перенапряжения, заботилась лишь о том, чтобы на всех гостей еды и выпивки хватило, поглядывала, чтобы квартиру не разнесли, соседей снизу не залили, и так далее.

– Понимаю. Леночка, припомни, будь добра, интересовались ли наши коллеги, где ты была в вечер убийства Вероники?

– Напрямую не спрашивали. Но капитан уточнил, сильный ли был дождь в то время, когда убили Веронику? Я запомнила дословно, потому что сама постановка вопроса мне показалась странноватой. Ведь, чтобы оценить силу ненастья, нужно было гулять поблизости, это как минимум. Наш город достаточно большой. Грозы с осадками частенько проходят полосами, особенно летом, в начале и даже в конце осени. Бывает так, что где-то ливень, а поблизости всего три капли упали. Кроме того, вечер был довольно поздний. Я в тот день сильно устала, поэтому приняла горячую ванну и улеглась с книгой в постель. Пока читала, слышала, как барабанят капли дождя. Но что было с погодой дальше, мне, разумеется, неизвестно. Я уснула.

– Капитан поинтересовался, одна ли ты спала тем вечером?

– Да. Хотя по моему предыдущему ответу и так было ясно, что одна. Но об отсутствии алиби полицейские ничего не говорили, если вы об этом. И вообще на подобную тему вопросов больше не задавали.

– Понятно. А когда приходили полицейские, тебе уже были известны дальнейшие планы руководителей проекта? Я имею в виду, они уже решили, кто заменит Веронику на посту ведущей? – неожиданно спросила Марина.

– Пока еще нет. Я точно помню, сотрудники полиции пришли на следующий день после происшествия. Этот вопрос наш народ еще только начинал бурно обсуждать.

– Ты говорила, что должность завидная. На нее обычно достаточно много претендентов. Так было и в тот раз? То есть обсуждение действительно оказалось бурным, и каждый, кто имел влияние, предлагал своего кандидата? – спросил Гуров.

– У проекта есть руководство. В тот раз его мнение по этому вопросу осталось невысказанным. Вопрос кадровых перестановок тогда решали продюсер с режиссером. Обсуждали они его между собой, при закрытых дверях, словно в надежде оставить все в секрете. Но сотрудники, разумеется, оказались в курсе содержания всего разговора. Наш режиссер Денис Воропаев настойчиво предлагал мою кандидатуру. Я уже говорила, он считал, что у меня все получится, кроме того, знал о моей давней мечте и был не прочь предоставить мне шанс. А продюсер проекта Алекс Романов был категорически против этого решения.

– Ага. Ты очень уверенно об этом говоришь. Откуда знаешь?

Прежде чем ответить, Елена пожала плечами, попыталась сделать глоток из стаканчика с кофе, поняла, что он закончился, потрясла пустой стакан, открыла крышку, заглянула внутрь и вздохнула.

– Я все понял, сейчас еще один принесу, – сказал Саша и тут же поднялся с кресла.

– Огромное спасибо. Попроси опять с корицей, но теперь без молока.

– Конечно, без молока, его можно только раз в день употреблять, это ведь лишние калории, – пробормотал молодой человек и осведомился: – Кто-то еще чего-то желает?

– Нет, спасибо, – сказала Марина.

– Я тоже воздержусь, – проговорил Лев Иванович.

– Откровенно говоря, обсуждать этот разговор для меня не слишком приятно, – продолжила Елена, когда Саша вышел за дверь. – Воропаев и Романов сначала говорили нормально, а потом перешли на дикие крики, так что да, это слышали многие в студии.

– Леночка, ты, ради бога, не смущайся, не нервничай, – произнес сыщик. – Мы ведь с тобой не чужие люди. С Маринкой вы едва познакомились, но сразу общий язык нашли, как знать, может быть, еще и подружитесь. Так что мы на твоей стороне, помни об этом.

– Я это прекрасно понимаю. Но все же признавать кое-какие моменты мне не просто, а еще труднее обсуждать. Ведь с отцом я их никогда не обговаривала, просто чтобы его лишний раз не нервировать. Если я взрослая и претендую на самостоятельность, то и проблемы свои должна сама учиться решать, – проговорила девушка и глубоко вздохнула. – В общем, хоть я этого и не афиширую, не кичусь и на работе ни разу не использовала, но все знают, чья именно я дочь. Этого и не утаить было. Порой Ростов мне кажется большой деревней, где все все друг про друга знают. Коллеги относились ко мне по-разному. По крайней мере, так было поначалу, пока меня саму не узнавали и не меняли мнение. Некоторые откровенно лебезили и заискивали передо мной, другие сторонились, словно не знали, чего именно ожидать. Были и такие, что выражали недовольство и презрение, а порой говорили гадости, если не в глаза, то за спиной.

– Ясно, что ты упрощаешь ситуацию, желаешь сэкономить время и говорить лишь по сути дела.

– Возможно, но сейчас это и не важно. Я только хочу сказать, что Романов был из последнего типа людей. Он вообще не самый приятный человек, если говорить откровенно, хамоватый, заносчивый, пухлый коротышка, который искренне вообразил себя центром земли. Этот фрукт как-то выпустил из виду мое возможное родство с Владимиром Ромашовым, когда я только пришла на проект. Он пытался развязно приударять за мной. Да, вот самое подходящее определение.

– То есть пробовал ухаживать? – уточнил Гуров.

– Ни в коем случае! Он всех миловидных девушек считал симпатичными мордашками, готовыми на все без лишних экивоков. Особенно если до разговора с ними снизошел аж сам продюсер! Студию этот тип называл своим личным огородом или помещичьей вотчиной. Я сплетни никогда не собираю, но сама знаю несколько случаев грубых домогательств к женскому персоналу с его стороны. Но ведь далеко не все с подругами поделиться решились. Так что для него пригласить на ужин с продолжением – это почти что вежливое ухаживание. Он пытался подкатить ко мне, когда полагал, что я просто девушка с улицы, молодой специалист, который активно делает карьеру, не более того. Я, разумеется, незамедлительно и твердо отказала ему. Он немедленно заявил мне, что свои вещи я могу даже не распаковывать, потому как в его передаче не задержусь ни дня. Потом, видимо, кто-то просветил этого хама насчет того, кто мой папа. Он резко дал задний ход, даже попытался извиниться, видимо, считал, что сделал это изящно, а по мне, так трусовато. Романов прислал мне букет цветов с запиской: «Был неправ».

– А ты что?

– А что я? Мне хотелось остаться в проекте, поэтому я решила не обострять ситуацию, спустить дело на тормозах. Тем более что формальные извинения были получены и никто больше не собирался меня